| Леонид Иванов. «В воротах Зенита» Легендарный вратарь "Зенита". Родился на Петроградской стороне. Всю жизнь прожил в Санкт-Петербурге. Наш клуб был единственным в карьере прославленного голкипера. За "Зенит" он провел 289 игр. Дважды – в 1950 и 1951 годах – он назывался № 1 на позиции вратаря в списке 33 лучших футболистов сезона в СССР. Леонид Иванов регулярно получал приглашения о переходе в московские клубы «Спартак» и ВВС, но неизменно отказывался. По окончании футбольной карьеры работал таксистом в родном городе. Написал книгу «В воротах Зенита», выпущенную в 1976 году и переизданную в 1987 году. Клубная карьера: 1939—1956, команда "Зенит" Ленинград |
Самый важный матч
Леонид Иванов о своём первом матче:
– Ребята, поставьте меня в ворота, – упрашивал я взъерошенных мальчишек, гонявших мяч на заброшенных пустырях.
Обычно меня безжалостно прогоняли:
– Мал ещё, шкет. Подрасти сначала!
Чуть не плача, я отбегал в сторону, мысленно проклиная свой маленький рост, а потом опять принимался за своё:
– Ну поставьте меня, испытайте в воротах! Думаете, я сыграю хуже вашего дылды?!
После этого я, как правило, спасался бегством от разъярённого «дылды». И если ему удавалось догнать меня, он легко доказывал, что вне ворот имеет надо мной немалое преимущество.
Однажды ребята всё же сжалились надо мной.
– Ну ладно, становись. Посмотрим, что ты за вратарь! – великодушно буркнул капитан команды пятиклассников.
В своей жизни я сыграл сотни матчей на первенство города, страны, Олимпийских игр. Были среди них решающие, центральные, ключевые матчи, были и такие, в которых решалась моя футбольная судьба, и всё-таки подробности многих встреч совершенно изгладились из моей памяти. Но тот, свой первый в жизни матч на маленьком захламленном пустыре Петроградской стороны, я не забуду никогда. Помню два камня, которые изображали боковые штанги ворот. Пространство между ними казалось мне непостижимо огромным. Помню холодок озноба, каждый раз пробегавший по моей спине, как сразу же деревянными становились руки, как только к воротам приближался кто-нибудь из игроков противника. Помню свои броски за мячом и боль от неудачных падений. Не забыл я и счёт — 3:1 в нашу пользу, и большую дырку с неровными, лохматыми краями на моих новеньких брюках, которую я заметил, только придя домой.
– Молодец, малыш! Смело играл, – похвалил меня после окончания игры наш капитан.
– Ребята, поставьте меня в ворота, – упрашивал я взъерошенных мальчишек, гонявших мяч на заброшенных пустырях.
Обычно меня безжалостно прогоняли:
– Мал ещё, шкет. Подрасти сначала!
Чуть не плача, я отбегал в сторону, мысленно проклиная свой маленький рост, а потом опять принимался за своё:
– Ну поставьте меня, испытайте в воротах! Думаете, я сыграю хуже вашего дылды?!
После этого я, как правило, спасался бегством от разъярённого «дылды». И если ему удавалось догнать меня, он легко доказывал, что вне ворот имеет надо мной немалое преимущество.
Однажды ребята всё же сжалились надо мной.
– Ну ладно, становись. Посмотрим, что ты за вратарь! – великодушно буркнул капитан команды пятиклассников.
В своей жизни я сыграл сотни матчей на первенство города, страны, Олимпийских игр. Были среди них решающие, центральные, ключевые матчи, были и такие, в которых решалась моя футбольная судьба, и всё-таки подробности многих встреч совершенно изгладились из моей памяти. Но тот, свой первый в жизни матч на маленьком захламленном пустыре Петроградской стороны, я не забуду никогда. Помню два камня, которые изображали боковые штанги ворот. Пространство между ними казалось мне непостижимо огромным. Помню холодок озноба, каждый раз пробегавший по моей спине, как сразу же деревянными становились руки, как только к воротам приближался кто-нибудь из игроков противника. Помню свои броски за мячом и боль от неудачных падений. Не забыл я и счёт — 3:1 в нашу пользу, и большую дырку с неровными, лохматыми краями на моих новеньких брюках, которую я заметил, только придя домой.
– Молодец, малыш! Смело играл, – похвалил меня после окончания игры наш капитан.
Константин Иванович Лемешев
О тренере, который привёл Зенит к первому трофею в истории:
Весной 1941 года в команду пришёл новый тренер – Константин Иванович Лемешев, известный ленинградский футболист 30-х годов.
Об этом человеке можно сказать много тёплых слов. Константин Иванович остался в памяти не только как опытнейший преподаватель, в совершенстве владевший всеми необходимыми футбольными знаниями и педагогическим опытом, но прежде всего как чуткий, душевный старший товарищ. Вероятно, в те годы было немало тренеров, не уступавших Лемешеву в профессиональном плане. Но лишь немногие, до сих пор уверен в этом, были такими же требовательными и отзывчивыми воспитателями.
К сожалению, и сейчас ещё встречаются тренеры, которые искренне убеждены, что воспитывать вверенных им игроков – не их дело. «Пусть этим занимаются школа, институт, завод, родители, наконец», – говорят они, когда их упрекают в низком моральном уровне подопечных. Своей основной задачей такие тренеры считают обучение молодых футболистов – обучение, а не воспитание. Жизнь в таких случаях, как правило, жестоко наказывает и футболистов, и тренеров. Молодые ребята, только что окончившие школу, морально неокрепшие, порой не выдерживают испытания славой. Аплодисменты зрителей, восторженные статьи в газетах, всеобщее внимание нередко сбивают их с толку, заставляют поверить в собственную исключительность и безнаказанность. И, как следствие – грубость на поле, неуважение к соперникам и зрителям, а затем, конечно, дисквалификация.
Константин Иванович Лемешев прежде всего воспитывал в нас выдержку, уважение друг к другу, обязательность, спортивную честность и, конечно же, скромность. Умение просто и задушевно поговорить с игроком, у которого что-то не ладилось в семье или на футбольном поле, способность ободрить игрока, сделать ему внушение в случае необходимости, но не в обидной, не в унизительной форме, снискали Лемешеву заслуженное уважение. Не помню случая, чтобы Константин Иванович кому-то грубо сделал замечание за ошибку в игре, бросил кому-нибудь оскорбительное слово. Но не следует думать, что Лемешев был добреньким всепрощенцем. К нарушителям режима, например, он был беспощаден.
«Человек, который не имеет ни воли, ни самолюбия, неправильно ведет себя в быту, никогда не станет хорошим спортсменом», – не раз говорил Лемешев.
Весной 1941 года в команду пришёл новый тренер – Константин Иванович Лемешев, известный ленинградский футболист 30-х годов.
Об этом человеке можно сказать много тёплых слов. Константин Иванович остался в памяти не только как опытнейший преподаватель, в совершенстве владевший всеми необходимыми футбольными знаниями и педагогическим опытом, но прежде всего как чуткий, душевный старший товарищ. Вероятно, в те годы было немало тренеров, не уступавших Лемешеву в профессиональном плане. Но лишь немногие, до сих пор уверен в этом, были такими же требовательными и отзывчивыми воспитателями.
К сожалению, и сейчас ещё встречаются тренеры, которые искренне убеждены, что воспитывать вверенных им игроков – не их дело. «Пусть этим занимаются школа, институт, завод, родители, наконец», – говорят они, когда их упрекают в низком моральном уровне подопечных. Своей основной задачей такие тренеры считают обучение молодых футболистов – обучение, а не воспитание. Жизнь в таких случаях, как правило, жестоко наказывает и футболистов, и тренеров. Молодые ребята, только что окончившие школу, морально неокрепшие, порой не выдерживают испытания славой. Аплодисменты зрителей, восторженные статьи в газетах, всеобщее внимание нередко сбивают их с толку, заставляют поверить в собственную исключительность и безнаказанность. И, как следствие – грубость на поле, неуважение к соперникам и зрителям, а затем, конечно, дисквалификация.
Константин Иванович Лемешев прежде всего воспитывал в нас выдержку, уважение друг к другу, обязательность, спортивную честность и, конечно же, скромность. Умение просто и задушевно поговорить с игроком, у которого что-то не ладилось в семье или на футбольном поле, способность ободрить игрока, сделать ему внушение в случае необходимости, но не в обидной, не в унизительной форме, снискали Лемешеву заслуженное уважение. Не помню случая, чтобы Константин Иванович кому-то грубо сделал замечание за ошибку в игре, бросил кому-нибудь оскорбительное слово. Но не следует думать, что Лемешев был добреньким всепрощенцем. К нарушителям режима, например, он был беспощаден.
«Человек, который не имеет ни воли, ни самолюбия, неправильно ведет себя в быту, никогда не станет хорошим спортсменом», – не раз говорил Лемешев.
Про верность цветам
За многие годы моего пребывания в «Зените» команда, пожалуй, пережила больше грустных дней и неудачных сезонов, чем радостных и хороших. Но никогда, даже в самые горькие минуты, не помышлял я о переходе в другое общество, хотя предложений получал много, и притом весьма заманчивых. По-моему, это вопрос принципиальный. Я мог бы назвать десятки, сотни замечательных футболистов, отдавших всю свою спортивную жизнь только одной команде. Но, увы, мне известны и люди, для которых честь флага была лишь малозначащей деталью. Они с лёгкостью при первой же возможности переходили из одного клуба в другой, руководствуясь любыми соображениями, кроме моральных. Этих летунов я никогда не одобрял. Мало того, я их просто не мог понять. Конечно, футбол – труд, работа. Но ведь это же ещё и удовольствие, огромная радость! В противном случае он не стоил бы десятков отданных ему лет. А радость, удовлетворение от игры спортсмен может получить только тогда, когда он патриот своей команды, когда он личным умением, мастерством помогает своим товарищам подняться хотя бы на одно место выше в турнирной таблице, одержать очередную победу. Для меня это всегда было главным стимулом в моей долгой спортивной жизни.
Кстати, и в техническом аспекте перебежчики, как правило, не повышают свой класс. Потому что нащупать в новой для себя команде игровые связи, наладить контакт и мгновенное взаимопонимание не так-то просто, а иногда и вообще невозможно. И к тому же, чем своеобразнее, талантливее футболист, разностороннее его индивидуальность, тем труднее ему каждый раз приспосабливаться, «ломать себя» в новом коллективе. Однако закономерен переход способных игроков в команду того же общества, но выше по классу игры.
Кстати, и в техническом аспекте перебежчики, как правило, не повышают свой класс. Потому что нащупать в новой для себя команде игровые связи, наладить контакт и мгновенное взаимопонимание не так-то просто, а иногда и вообще невозможно. И к тому же, чем своеобразнее, талантливее футболист, разностороннее его индивидуальность, тем труднее ему каждый раз приспосабливаться, «ломать себя» в новом коллективе. Однако закономерен переход способных игроков в команду того же общества, но выше по классу игры.
Зенит - динамо, 1944 год. 74 года назад
Первая победа на пути к кубку:
Война уже подходила к концу. Но следы войны, голода, разрухи, перенесённых страданий были ещё слишком свежи. Трудно было найти ленинградскую семью, в которой кто-нибудь не погиб на фронте или в самом городе от голода, от бомбёжек. И трудно было в 1944-м увидеть улыбку на лице ленинградца. Но даже в страшные военные и блокадные годы ленинградцы не забыли, не разлюбили футбол. Мы убедились в этом в день нашего кубкового матча. Тысячи мужчин, женщин, детей заполнили трибуны стадиона, и ещё сотни за воротами стадиона тщетно «ловили» лишний билетик. Трамваев тогда было мало, и ходили они не всегда регулярно, из многих районов города можно было попасть на Крестовский остров только пешком, но истинных болельщиков это остановить не могло. И болели за нас ленинградцы так горячо и трогательно, что не победить в этом матче мы не имели права.
– Спокойнее, друзья! Строго выполняйте игровую установку, не давайте динамовцам без помех обрабатывать мяч, боритесь за каждый метр поля, и всё будет нормально! – напутствовал нас тренер К.И. Лемешев.
Мне как вратарю установку на игру не давали, я и так знал, что мячи в ворота пропускать нельзя.
(Матч закончился победой "Зенита" над московским "динамо" со счётом 3:1. Эта победа была одним из важнейших шагов на пути нашего Зенита к первому трофею в истории клуба – Кубку СССР 1944 года.)
Как торжествовали трибуны – давно мы не радовали ленинградцев такими «подарками». Болельщики выбежали на поле, крепко обнимали нас, жали руки, поздравляли с успехом.
Война уже подходила к концу. Но следы войны, голода, разрухи, перенесённых страданий были ещё слишком свежи. Трудно было найти ленинградскую семью, в которой кто-нибудь не погиб на фронте или в самом городе от голода, от бомбёжек. И трудно было в 1944-м увидеть улыбку на лице ленинградца. Но даже в страшные военные и блокадные годы ленинградцы не забыли, не разлюбили футбол. Мы убедились в этом в день нашего кубкового матча. Тысячи мужчин, женщин, детей заполнили трибуны стадиона, и ещё сотни за воротами стадиона тщетно «ловили» лишний билетик. Трамваев тогда было мало, и ходили они не всегда регулярно, из многих районов города можно было попасть на Крестовский остров только пешком, но истинных болельщиков это остановить не могло. И болели за нас ленинградцы так горячо и трогательно, что не победить в этом матче мы не имели права.
– Спокойнее, друзья! Строго выполняйте игровую установку, не давайте динамовцам без помех обрабатывать мяч, боритесь за каждый метр поля, и всё будет нормально! – напутствовал нас тренер К.И. Лемешев.
Мне как вратарю установку на игру не давали, я и так знал, что мячи в ворота пропускать нельзя.
(Матч закончился победой "Зенита" над московским "динамо" со счётом 3:1. Эта победа была одним из важнейших шагов на пути нашего Зенита к первому трофею в истории клуба – Кубку СССР 1944 года.)
Как торжествовали трибуны – давно мы не радовали ленинградцев такими «подарками». Болельщики выбежали на поле, крепко обнимали нас, жали руки, поздравляли с успехом.
Спартак - Зенит. Полуфинал Кубка СССР 1944
Это случилось на двести двадцатой минуте сверхдлинного двухдневного матча. (При ничейном результате в основное время назначалась переигровка на следующий день.)
Спартаковцы даже не сумели организовать последнего штурма – так они устали. Счёт 1:0 не изменился до конца матча. Мы больше хотели выиграть, чем противник, и, что самое главное, вложили в это больше сил и воли. И более высокое мастерство спартаковцев оказалось бессильно.
Так мы вышли в финал. В Ленинграде эту весть встретили с горячим энтузиазмом – мы не успевали читать сотни писем, телеграмм с пожеланием успеха в финале, которыми нас буквально завалили в гостинице ЦДКА, где мы остановились. Мы, откровенно говоря, ко всему этому не привыкли и дали друг другу слово сделать всё, чтобы при любом исходе финального поединка наши друзья и болельщики не смогли нас ни в чём упрекнуть. А соперник у нас оставался самый грозный – армейцы столицы.
Спартаковцы даже не сумели организовать последнего штурма – так они устали. Счёт 1:0 не изменился до конца матча. Мы больше хотели выиграть, чем противник, и, что самое главное, вложили в это больше сил и воли. И более высокое мастерство спартаковцев оказалось бессильно.
Так мы вышли в финал. В Ленинграде эту весть встретили с горячим энтузиазмом – мы не успевали читать сотни писем, телеграмм с пожеланием успеха в финале, которыми нас буквально завалили в гостинице ЦДКА, где мы остановились. Мы, откровенно говоря, ко всему этому не привыкли и дали друг другу слово сделать всё, чтобы при любом исходе финального поединка наши друзья и болельщики не смогли нас ни в чём упрекнуть. А соперник у нас оставался самый грозный – армейцы столицы.
Кубок наш!
Сразу после финального свистка:
Понемногу все успокаиваются. А где же Кубок? Про главное-то и забыли. Спешим на поле, где нас уже ждут, чтобы в торжественной обстановке вручить приз. Его бережно принимает капитан Иван Куренков. Совершаем круг почёта по стадиону.
...Сорок с лишним лет прошло с тех пор, а я и сейчас с волнением вспоминаю те дни, когда страстная воля к победе, смелость и умение выложиться в решающий момент помогли зенитовцам одолеть лучшие команды СССР. О победе спортсменов из героического Ленинграда писали все газеты страны, а один из эмоциональных болельщиков в честь нашей победы назвал Зенитой свою дочь, родившуюся в те незабываемые дни.
Вскоре мы вернулись в Ленинград, где нас восторженно встретили тысячи любителей футбола. Снова дружеские объятия известных и неизвестных друзей-болельщиков.
Понемногу все успокаиваются. А где же Кубок? Про главное-то и забыли. Спешим на поле, где нас уже ждут, чтобы в торжественной обстановке вручить приз. Его бережно принимает капитан Иван Куренков. Совершаем круг почёта по стадиону.
...Сорок с лишним лет прошло с тех пор, а я и сейчас с волнением вспоминаю те дни, когда страстная воля к победе, смелость и умение выложиться в решающий момент помогли зенитовцам одолеть лучшие команды СССР. О победе спортсменов из героического Ленинграда писали все газеты страны, а один из эмоциональных болельщиков в честь нашей победы назвал Зенитой свою дочь, родившуюся в те незабываемые дни.
Вскоре мы вернулись в Ленинград, где нас восторженно встретили тысячи любителей футбола. Снова дружеские объятия известных и неизвестных друзей-болельщиков.
Существует легенда, что после победы в Кубке СССР 1944 года «Зенит» в полном составе был приглашён на торжественный обед на дачу некого высокопоставленного чиновника. По традиции хрустальный кубок наполнили шампанским и пустили по кругу. Когда очередь дошла до хозяина дачи, кубок неожиданно выскользнул из его рук. Иванов в красивом прыжке успел поймать его у самого пола. Одноклубник Иванова, Борис Левин-Коган, категорически отрицая реальность этого события, добавил: «Звучит красиво… Лёня точно точно так бы смог!»
Небезынтересно отметить, что в команде победителей десять игроков были коренными ленинградцами и лишь один – Сергей Сальников – являлся москвичом, делавшим в «Зените» первые шаги в большом футболе.
Много тогда писали о том, что успех команды в большой степени предопределила уверенная игра вратаря. Тот год вообще был счастливым для меня. Незадолго до розыгрыша Кубка я познакомился со своей будущей женой Машей, Марией Семёновной. Она тогда сумела приехать в Москву на наши главные матчи. Я всегда точно знал, где именно, на какой трибуне она сидит, и при ней мне было особенно стыдно играть плохо. Мария Семёновна всегда была для меня и остаётся до сих пор самым верным, самым преданным другом. Многим обязан ей, благодарен ей за поддержки при неудачах, за своевременные советы, за её порой суровые, но всегда очень справедливые наставления.
Я уверен, что ленинградцы среднего и старшего поколений будут всегда помнить о том крупном успехе нашей команды. Помнить и ждать, что спортсмены с берегов Невы вновь завоюют самый почётный приз. Надеемся на это и я, и мои товарищи, давно ставшие ветеранами ленинградского футбола.
Небезынтересно отметить, что в команде победителей десять игроков были коренными ленинградцами и лишь один – Сергей Сальников – являлся москвичом, делавшим в «Зените» первые шаги в большом футболе.
Много тогда писали о том, что успех команды в большой степени предопределила уверенная игра вратаря. Тот год вообще был счастливым для меня. Незадолго до розыгрыша Кубка я познакомился со своей будущей женой Машей, Марией Семёновной. Она тогда сумела приехать в Москву на наши главные матчи. Я всегда точно знал, где именно, на какой трибуне она сидит, и при ней мне было особенно стыдно играть плохо. Мария Семёновна всегда была для меня и остаётся до сих пор самым верным, самым преданным другом. Многим обязан ей, благодарен ей за поддержки при неудачах, за своевременные советы, за её порой суровые, но всегда очень справедливые наставления.
Я уверен, что ленинградцы среднего и старшего поколений будут всегда помнить о том крупном успехе нашей команды. Помнить и ждать, что спортсмены с берегов Невы вновь завоюют самый почётный приз. Надеемся на это и я, и мои товарищи, давно ставшие ветеранами ленинградского футбола.
Фанатами для фанатов:
Если ты видишь эту литеру, значит, ты долистал до дна
