Очки: Когда мы ехали на «Спартак», ещё никто друг друга не знал. Ехала просто группа болельщиков. Даже никакого разговора о том, что мы фанаты, не было. Мы даже слово такое еще не употребляли. Ни шарфов, ничего не было. Один Шляпа был в шляпе, за что и получил свою кликуху.

Когда стояли в Москве у «Спортивной» к нам подвалили местные: «Из Питера приехали?» – «Да!» – «Болеть?» – «Ну, да…» – «Ну, будете сегодня получать!»

Потом подошли мясные лидеры Гриша Солома и Софрон, рассказали, что в Москве есть правые фанаты, есть левые, те, которые пытались докопаться, – левые (прим.: аналог сегодняшних интернетных карликов, либо ссыкунов факометов ). Правые с правыми давайте договариваться: вы ездите к нам, а мы ездим к вам. Вы нас от своих кузьмичей (прим.: до этого ленинградские любители футбола пару раз забросали выездных спартаковских фанатов кусками асфальта) оберегайте, а мы вас от левых.

Тогда в Москве мы впервые почувствовали себя настоящими фанатами и стали задумываться о выездных проблемах, когда ты приезжаешь в другой город, а тебя там могут попросту убить. Испытав, что такое выездной фанатизм на своей шкуре, мы поняли, что фанаты должны друг с другом договариваться. Мы поддержим их у себя – они нас у себя.

Так между фанатами «Зенита» и «Спартака» завязалась дружба.

Блондин: Дружба с фанатами «Спартака» продолжалась более десяти лет. Тогда народ в этом плане более честный был. Те же так называемые кузьмичи зачастую оказывались жестокими и достаточно организованными людьми и в Ленинграде, и в других городах. После матча, чтобы избить спартаковских болельщиков, устраивались засады от стадиона до самого Московского вокзала, хотя прямого организатора не было.

Шляпа: Разница между нами и кузьмичами проявлялась в том, что им было наплевать, что потом может произойти на выезде, а нам – нет. Между тем проблемы могли возникнуть не только с гопниками, но и с фанатами других клубов. Раз мы дружили со «Спартаком», враждовавшим с ЦСКА и «динамо», значит, эти клубы должны были стать и нашими врагами.

Блондин: ЦСКА и «динамо» не очень уважали еще и потому, что они призывали людей в армию и таким образом формировали свои команды. Могли рекрутировать игроков во всех видах спорта. Так что на взаимоотношения с их фанатами влияла не только договоренность со «Спартаком», но и идеология.

Кастет: Зимой 1981 на очередной хоккейный матч чемпионата страны СКА - «Спартак», который проходил в СКК им. Ленина, приехала довольно приличная грядка фанатов «Спартака» из более сотни человек. Получилось так, что они разместились на балконе 3-го этажа, а наша фан-бригада на таких же местах, но напротив гостей.

В те годы фанаты «Зенита» и «Спартака» находились в дружеских отношениях, а враждебные отношения поклонников красно-белых к болельщикам ЦСКА передалась и питерским фанатам. Во время матча один из ленинградских представителей с большим сине-бело-голубым знаменем появился на трибуне гостей, а на наш сектор пришёл фанат «Спартака» Буратино с большим красно-белым флагом. Свои полотнища парни вывесили друг напротив друга и весь матч обе трибуны заряжали одну и туже шизовку: «Зенит», «Спартак» - дружба, а ЦСКА - конюшня" … Это отложилось у меня в памяти отчётливо.

Очки: Текст этого договора придумали Пит и Молодой. Пит работал в Ленинграде, но с детства болел за «Спартак» и ездил постоянно в Москву и на выезда. Спартачи подписали его на выезде в Киеве, а мы перед очередным матчем в «Пушкаре» (прим.: пивной бар на Петроградской стороне), где постоянно собирались.С тех пор текст самого договора почти никто не видел, но все говорили, что с мясными у нас дружба.

Монах: дружба со «Спартаком» странная какая-то была. Дружили не со всеми мясными, а с отдельными людьми из основы. Дружили, но движ не уважали. С конями же бились, но уважали. «динамо» никогда особого интереса не вызывало. У «Торпедо» какая-то мажорная тусовка образовалась, богатенькая... А почему спартаковских фанатов не уважали? Очень много левачья, людей, которые ничего не понимали, и не хотели понимать в фанатских раскладах. Фанатской движухи не было. У ЦСКА – другое дело. Помню, сидим в пикете на Кирова, человек 20. Еще матч не начался, а нас уже забрали за атрибутику. И тут открывается дверь, и милиционер заталкивает к нам одного из Коней. Он спиной к двери, кулаки выставил: подходите гады. Вот за это уважали – готов был один против толпы за свои цвета постоять...

Дюрер: Московские фанаты тех времен – отдельная история. Очень они от нас ментально отличались. Те же спартачи приезжали большими группами, до пятисот человек. Но складывалось впечатление, что нормальных людей среди них практически нет. Серая масса уровня ПТУ. Процентов пятьдесят накачаны портвейном. Какие-то грязные, рваные. Совковые, одним словом. Смотришь на такого и думаешь: розетку-то стирал когда-нибудь? Конечно, была у них и элита, но в Ленинграде я с ними почему-то не сталкивался. На выездах – да.

На общем фоне в Москве выделялись, как ни странно, фанаты «Торпедо». Их было очень мало, человек двести, но в массе своей они были фарцовщиками и, по крайней мере, хорошо одевались. У них у первых появились какие-то шахматные флаги, куклы, панамки фирменные. Это удивляло.

«динамиков» мы тогда жалели. Им приходилось лавировать между огромными толпами «мясных» и «коней». И те, и другие их не особенно любили ...

Беломор: В 1983 была первая серьезная битва. «Кони» нам тогда сказали: «Разберемся на вокзале». У нас основных тогда приехало человек 10-15, остальные левые какие-то, всего человек 40 (прим.: как видите, прием "основы там не было, был в ходу уже тогда)"). Кто-то даже предложил «коней» объехать через Химки. Но потом решили все-таки ехать на вокзал. Приехали, стали по ступенькам подниматься, и тут вышли «кони». Выходят, значит, вперед трое коней помоложе, а с нашей стороны я с Сомом и еще кем-то, тоже втроем. Они нам что-то крикнули, мы в ответ что-то проорали и началось. Сом – с ноги, я – с руки, и вся толпа вперед ломанулась. И они побежали. Мы их гоним, а в это время с двух сторон подваливают уже крепкие «кони» с какими-то криками. Нам пришлось отойти к стене и у нее отбиваться. Урны всякие полетели и так далее… Но длилось это все минуту, наверное, пока менты не подоспели. Разняли и многих повязали.

Пацифик: Первый выезд я сделал сразу по окончании школы в 1983 году. Сама по себе дорога без мамы — это уже экстрим, плюс выезд выпал на ЦСКА, а там — драка. Помню, идём к стадиону, с нами — матёрые лидеры. Особенно запомнился Маркиз — огромный, рыжий, страшный. Собрал он молодёжь и говорит: «Кони могут на нас прыгнуть. Того, кто побежит, в Питере поймаем - мало не покажется». Мелькнула мысль: ну уж нет, скрываться потом всю жизнь от этого рыжего чудовища — пусть меня лучше здесь убьют. А некоторые ребята ломались. Потасовка случилась прямо на вокзале, кто-то убежал, и на секторе я их больше не видел — не прижились

Беломор: В следующем году, последний мой выезд перед армией, на выезд к ЦСКА мы собрали обалденный состав, так как знали, что в Москве с «конями» будет стычка. Ехало тогда человек 100, а, может, и больше. Но нам – мне, Тестю и еще кому-то с нами – не повезло. Нас еще в Окуловке забрали в ментовку, и мы потом до Москвы добирались на товарняках. На матч уже опаздывали, ехали конкретно на вокзал – на стычку. Такие дела в то время всегда происходили при вокзалах. Когда приехали, к нам присоединились Гном, Верблюд – уже сильно побитые – и еще несколько человек. Основная масса в то время пошла почему-то провожать фанатов «Спартака» на выезд. Нас осталось всего человек 7. Двое, правда, были уже очень заведенные. А потом вышли «кони» – человек 40. Долго стояли друг против друга, смотрели, потом они на нас наскочили. Мы опять прижались к стенке, но тут появились менты и повязали всех нас и кого смогли поймать из «коней». Просили тогда друг на друга написать заяву – нас на «коней», «коней» на нас. Но такого в те времена (да и сейчас тоже) никто не делал. Всегда считалось, что фанаты между собой разберутся сами.

Спустя несколько сезонов отношения с фанатами ЦСКА стали улучшаться. Получилось так, что, когда я вернулся из армии, с теми «конями», с которыми мы когда-то дрались, отношения уже наладились. Ведь знали все друг друга уже давно, кто в стычках участвовал. И случаи, когда вместо стычек люди собирались попить пиво в хорошей фанатской компании, стали происходить все чаще. Так что в 86-м, 87-м годах отношения уже нормализовались. И «Спартак» от части на нас обиделся из-за того, что мы к «коням» нормально относиться стали, хотя решающей роли это не сыграло...