Рождённые в Ленинграде
Летопись фанатского движения Зенита.
1980 год. Сектор 33
(вспоминают и рассказывают фан Ихтиандр, фан Очки, фан Длинный и фан Шляпа)

Ихтиандр: Были ли в середине 70-х предпосылки для зарождения фан-движения? Пожалуй, нет. Вот на хоккее в «Юбилейном», бывало, народ заводился. Закрытое помещение, отличная акустика. Когда скандировали «Шайбу! Шайбу!» и при этом начинали ещё ногами топать, здорово получалось. А на Кирова ветер, акустики никакой...

В 1977 году мы вернулись из стройотряда. Стройотрядовские курточки тоже, кстати, знаком некой касты были: ты уже не маменькин сынок – мужик, боец. Если человека в стройотрядовке кто-то будет обижать, за него такие же люди впишутся обязательно. То есть некая система уже созревала изнутри.

В общем, по приезде 30 августа я предложил друзьям сходить на «Зенит» – «Арарат». Человек пятнадцать в эту историю вписалось. У касс с параллельного потока такую же компанию встретили. Из экономии мы взяли билеты на детский 40-й сектор. Он был практически пуст: детишки по центральным трибунам расползлись, но милиционеры все равно присутствовали.

Среди нас был некий Антоха, брат которого был моряком, плавал в Европу и рассказывал нам, как там болеют за футбольные команды. Ну, вот Антоха и предложил: «Давайте как в Голландии». Он кричал: «Аля-улю!» – а мы: «Гол! Гол!» Получилось здорово, некий аналог современного «Надо гол, гол, гол!». Но милиционерам не понравилось, и они отбили у нас всякую охоту болеть активно.

Очки: С точки зрения поддержки команды наш стадион в те времена (конец 70-ых) представлял собой унылое болото. Люди приходили в основном попереживать, поохать-поахать. Завести их можно было разве что самыми простыми кричалками: «Зенит! Зенит!», «Судью с поля!» – или дурацким хоккейным кличем «Шайбу! Шайбу!».

Где-то уже к концу 1979 на трибунах стали появляться группки ребят – школьники, студенты, сослуживцы – которые пытались болеть активно. Стали появляться первые заряды: «Раз, два, три, Зенитушка, дави!», «Эй, «Зенит», давай вперёд, Ленинград победы ждёт» и, конечно же, легендарная «Шалалайла».
«Шалалайла» – один из самых первых зарядов, исполнялся сидя, люди, сидящие на одном ряду, обхватывали друг друга за плечи и раскачивались из стороны в сторону, распевая в такт незатейливое "шалалайла- шалалайла". Несмотря на кажущуюся простоту и наивность, данный заряд наделён глубоким смыслом. В те времена, когда вставать с места, начинать какое-либо скандирование было запрещено и чревато неприятностями, поющие и обнявшиеся цепочкой люди были настоящим вызовом времени. Данный заряд исполняется на нашей трибуне и по сей день.
Очки: Перед Олимпиадой-80 стадион имени Кирова был закрыт на реконструкцию, но два матча в 1980, с минским «Динамо» и «Карпатами», всё же решено было провести здесь. И группа молодых парней (человек 20-30) во главе с Серёгой Длинным собралась на 33 секторе. Игра с минчанами ничем особенным не запомнилась, а вот на «Карпатах» 4 июля эта группа стала очень активно кричать, и народ стихийно к ним повалил. Я сам сидел за воротами и, увидев, что происходит на 33-м, предложил друзьям пересесть туда, тем более что проход был свободным. К середине матча сектор оказался заполнен практически наполовину.

Длинный: 33 сектор вообще пошёл с меня. До этого группы болельщиков сидели где угодно. Мы организованно шли после игры с Минском по аллее и вышли на проспект Динамо. Надо было решать, где будем собираться на следующем матче. На центре – не у всех были деньги, поэтому решили садиться на одном из боковых (виражных) секторов. Я предложил 33, т.к. «тридцать три» легко запоминается.
33 сектор стадиона Кирова – колыбель нашего движения, не побоимся этого слова, святыня для каждого фаната Зенита. Вот уже много лет Зенит не играет на Кирова, нет и самой террасы 33-его, сменилось несколько поколений фанатов, многие из сегодняшних фанов никогда не были на 33-ем. Но в душе каждого из нас 33-ий по прежнему просит гол, где бы Зенит ни играл!
Само число 33 сегодня также имеет особый смысл в зенитовском фанатизме. 33 образует сразу две аббревиатуры: "Знамя Зенита" и "За Зенит". А тридцать третий по счёту выезд – своего рода планка, после которой молодой фанат постепенно уже перестаёт быть молодым. :)
Очки: Когда расходились, договорились и впредь собираться на 33. Дальше был перерыв – Олимпиада. Приезжали болельщики из Африки в национальных расцветках, с флагами, барабанами. Они тоже показали, как нужно болеть. И на следующий матч с «Черноморцем» люди шли целенаправленно на 33. После игры состоялась знаменитая демонстрация. Шли по центральной аллее по направлению к «Петроградской». Очень много было нетрезвых, плюс эффект толпы. Орали всё что можно и что нельзя. Народ высовывался из окон и не понимал, что происходит. Что нами двигало? Трудно сказать. Всё произошло стихийно. Своего рода глоток свободы, ведь в те времена компаниями больше трёх человек разрешалось собираться только на демонстрации 1 мая да 7 ноября. А тут в обычный день люди перегородили улицу и пошли. Милиция к этому оказалась не готова и среагировала поздно. Но когда понаехали машины с мигалками, народ разбежался врассыпную.

Шляпа: Люди шли не только с 33, к ним на лестнице подключился народ с других трибун. Общее скандирование – это то, чего нам тогда не хватало. И эта импровизированная демонстрация стала дополнительным толчком к активному болению.
1980 год. Первые выезда
(вспоминают и рассказывают фан Очки, фан Блондин и фан Длинный)

Очки: на «Шахтёре» один парень, который позже получил прозвище Вельвет, бегал по сектору с плакатом: «У нашего «Зенита» болельщиков не счесть, пока такие люди, как Казачёнок, есть». Все скандировали. А потом он сделал другой плакат, с помощью которого пригласил всех желающих в Москву на матч со «Спартаком». Как сейчас помню: 20 сентября, поезд № 27, отправление в 21.47.
Плакат про Казачёнка в какой-то степени можно считать первым фанатским баннером-текстовиком нашего движения, а второй плакат блестяще выполнил функцию оповещения, которая теперь возложена на паблики, лайки и репосты в социальных сетях. :)
Встречу назначили на Московском вокзале у памятника Ленину. Собрались 44 человека, на вокзале все познакомились.

Блондин: Появлению фан-движения в Ленинграде способствовали не только общественные, но и футбольные причины. В команду стали возвращаться футболисты – Казачёнок, например, вернулся из Москвы. Раньше такое практически невозможно было. Плюс свои воспитанники, поставленная игра. «Зенит» захотелось видеть не только дома, но и на выезде. Тем более в конце года, когда мы реально стали претендовать на медали. Так к первому выезду и подошли.

День матча – 21 сентября 1980 года и стал отправной точкой, началась славная история зенитовского фанатского движения!
Блондин: В «Лужниках» купили билеты на трибуну «Б». Оказалось, что это самое «вражье логово». Получилось и смешно, и грустно. В нас летело всё подряд, оскорбления сыпались. Потому что когда спартачи приезжали в Ленинград, им здорово доставалось.

Когда они уходили с трибун, за ними по полстадиона снималось! Тогда, в Москве, мы впервые почувствовали себя настоящими фанатами и стали задумываться о выездных проблемах, когда ты приезжаешь в другой город, а тебя там могут попросту убить. Испытав, что такое выездной фанатизм, на своей шкуре, мы поняли, что фанаты должны друг с другом договариваться. Мы поддержим их у себя – они нас у себя.

Дальше у нас был домашний матч «Зенит» – ЦСКА. На этом матче договорились ехать на «Торпедо». Пришли на сектор: «Кто поедет на «Торпедо»? Встречаемся снова на вокзале».

Длинный: Мы тогда уже познакомились более-менее. Поехало 7 человек. Восьмой – Шляпа. Это уже был первый выезд на собаках. И первый организованный выезд. Все уже знали друг друга и договорились конкретно, кто, где и во сколько встречается. Уже знали 5 электричек, на которых мы поедем: Ленинград – Малая Вишера, Малая Вишера – Окуловка, Окуловка – Бологое, Бологое – Калинин (нынешняя Тверь) и Калинин – Москва. А половина из тех, кто ездил на «Спартак», вообще куда-то исчезла и больше не ездила. Зато оставшаяся половина стала основой 33 сектора.

Очки: На собаках ехали: Дух, Очки, Патлатый, Длинный, Борода, Свояк, Блондин.

Длинный: Проиграли 2:0, Казачёнок забил головой в свои ворота. Фанатов у «Торпедо» никаких не было, только какие-то ребята из спортшколы заряжали: «Торпедо Москва!»

Перед матчем мимо нас проезжал автобус с «Зенитом», а у нас атрибутики нет, и мы давай себе пальцами в значки тыкать. А они смотрят и не понимают, что это за люди стоят и пальцами себя в грудь тычут. Они тогда и представить себе не могли, что за них кто-то ездит.

Рождение гимна фанатов "Зенита" и песни "Знамя Зенита"
(вспоминают и рассказывают фан Зонт, фан Шляпа и фан Моряк)

Зонт: В начале 1980-х в ДК им. Капранова был организован клуб любителей футбола (КЛФ), мы встречались раз в неделю, обменивались программками, значками, просто общались. Фанатизм как таковой тогда только зарождался. Зимой 80/81 у нас и родилась идея написать собственную песню, хотя идея эта к тому времени уже витала в воздухе. Первые несколько куплетов написал Молодой (Алексей Телемаков) со своей мамой. Остальные – я. Песня получилась длинной, пришлось сокращать, при обсуждении чуть до драки не дошло. Затем, когда текст утвердили, начали его размножать, кто как мог. И от руки, и на печатной машинке.
Город над вольной Невой,
Где болеют за «Зенит» родной,
Слушай, Ленинград, я тебе спою
Задушевную песню свою.

Мы, твои верные друзья,
Будем вдохновлять тебя всегда.
Сектор 33, в непогоду, в зной
Мы душою и сердцем с тобой.

Если тебе нелегко,
Будешь ты от дома далеко,
Мы с тобой, «Зенит», мы с тобой всегда,
Ты не будешь один никогда!

Если соперник – «Спартак»,
Ты не забывай своих атак!
«Гамбург» и «Рапид» – всех он победит,
Наш родной ленинградский «Зенит»!

Я хочу, чтоб флаг голубой
Реял над всем миром и страной.
Кубок УЕФА наш «Зенит» возьмёт
И победную песню споёт!
Существует добрая традиция: каждый фанат в начале своего первого выезда сольно исполняет гимн. Если пение обрывается по причине незнания слов, то на первой остановке он рискует быть отправленным домой – учить текст.
Шляпа: У меня дома даже сохранилось несколько печатных экземпляров, Когда мы выбирали музыку для будущей песни, говорили о том, что она не должна звучать как частушки. При этом мелодию нужно было взять узнаваемую, питерскую. Мы собирались раза три или четыре. Когда появился текст, пытались его напеть, каждый предлагал какие-то свои правки, пришлось серьёзно повозиться. К началу сезона-81 гимн был готов. Я даже в шутку завизировал его: «Утверждаю». Важно понимать, что писался он в начинающем фанатском коллективе, о будущем никто даже не задумывался. Но с тех пор его слова больше не менялись.

Гимн фанатов Зенита – это ярчайший пример силы слова, за которым стоит непоколебимая вера. На протяжении 27 лет на каждом матче, даже в самые трудные времена первой лиги, звучали слова гимна "Кубок УЕФА наш Зенит возьмёт"... В 2008 году в Манчестере слова материализовались в великую победу! Кубок наш!
Шляпа: Кстати, на второе или третье наше заседание, посвящённое будущему гимну, пришёл Дима, ныне известный как Моряк, и принёс абсолютно готовый текст «Знамени «Зенита», который и сейчас исполняется на мотив «Крейсера Авроры». Если гимн подвергался коллективной редактуре, то у этой песни автор один.

Моряк: Когда обсуждали гимн, я всё время говорил: не надо много куплетов, надо короче. Но гимн должен вмещать в себя всё: и нашу любовь к «Зениту», и нелюбовь к соперникам, и то, что Кубок УЕФА наш «Зенит» возьмёт. Поэтому, чтобы гимн не растягивать, у меня и возникла идея второй песни. Написана она была за один вечер. Рифмы элементарные. Выбор мотива тоже очень простой – таких узнаваемых песен о Ленинграде, как «Крейсер «Аврора», больше не было, мне самому песня очень понравилась, я был горд. Размножил её на печатной машинке через три копирки, 15 или 16 экземпляров. Помню первую реакцию на обсуждениях: зачем вторая песня? Пусть люди гимн сначала выучат. Но «Аврора» не была конкуренцией гимну.
Знамя "Зенита" реет над нами,
Синее небо над головой.
Верим в победу мы над врагами,
Слава "Зенита" летит над страной. (2 раза)

Пусть даже судей соперник подкупит,
Спорткомитет будет пусть за него,
Победу "Зенит" никому не уступит,
Соперник не сдержит атаки его. (2 раза)

Лучшего флага нет во всем мире,
Лучше "Зенита" нет никого.
Не красно-белый, не красно-синий,
А только Сине-Бело-Голубой. (2 раза)
Сине-бело-голубые
(вспоминает и рассказывает фан Беломор)

Беломор: У нас цвета изначально были сине-белые. И чтобы как-то отличаться от того же «динамо», у нас было в цветах больше синего. Шарфы были бабушками связанные, техники вышивания названия команды на шарфах еще не было и в помине.
В начале 1982 года, в феврале, на Кубке городов-побратимов наша группа из пяти человек: я, Гитарист и ещё пару человек… И вот мы, 15-16 летние подростки, собрались и начали думать, как нам отличаться. Посмотрели на флаг, на котором у нас есть третий цвет, и решили, что будем трёхцветными. Ввели третий цвет, показали коллективу и с этого времени стали вязать трехцветные розетки. Суть в том, что мы, хоть и взяли третий, голубой цвет с флага, но никто никогда зенитовцев «сине-бело-голубыми» ранее не называл. А сейчас – это официальные клубные цвета, и пошло это ни от кого-нибудь, а от фанатов.

Одно из первых фото фанатов "Зенита". Парк у стадиона Кирова, начало 1981 года. Шарфы сине-белые.
Ещё одна примечательная черта первых шарфов – их длина. В зарождающейся фанатской среде даже существовала некая условность: чем длиннее шарф – тем круче считался фанат. В год празднования 33-летия движа на "Петровском" была проведена специальная акция, посвящённая истории зенитовского шарфа: на трибуне был растянут 133-метровый сине-бело-голубой шарф ручной (!) вязки. Самая длинная вязанная вручную розетка в истории фанатизма растянулась от фанатского Виража до центральных секторов стадиона.
Розетка (или сокращённо "роза") – сленговое обозначение фанатского шарфа. Слово образовано от английского «rosette» – так назывались ленточки цветов клуба, которые прикалывали к груди европейские болельщики ещё до появления моды на шарфы.
В СССР никакого массового производства фан-атрибутики не было, и первые фанатские шарфы вязались вручную. Также, кроме шарфов, у фанатской общественности пользовались популярностью также вязанные вручную полосатые свитера – пусера (или "пусаки"). Розы и пусаки являлись неотъемлемой частью фанатского стиля того времени и носились вне зависимости от погоды. Группы "полосатых" молодых людей, всеми правдами и неправдами перемещающиеся по Союзу за своими футбольными командами, не находили понимания у милиции и местного населения пердей и мегаполисов. Право на неформальный вид постоянно приходилось отстаивать!

До конца стоять за свои "цвета" – основополагающий принцип фанатизма. При потере атрибутики у фаната не может быть оправданий, а ответ за свой проступок придётся держать перед всем движем.
Made on
Tilda