Затем был перерыв, связанный с Олимпиадой. После перерыва я купил билет на 33-й сектор. Это было 13 августа, матч «Зенит» — «Черноморец». И весь народ, который хотел пошизовать, уже целенаправленно шёл на 33-й, и он практически заполнился. И после этого матча была первая и самая мощная демонстрация. Мы все вывалились со стадиона и пошли по центральной аллее. Народу было порядка тысячи человек. Возникла идея: «Пошли на Невский!». И пошли. Милиция-то была не готова. Они вообще не ожидали, что такое может быть. Мы уже почти прошли Петроградскую сторону, и только тогда понаехали милицейские машины и стали всех разгонять.

Длинный: Никакой политической окраски демонстрация не имела, просто шли и орали про «Зенит». О том, чтобы выступать против системы, тогда никто не задумывался. Жили все примерно одинаково. Все были комсомольцами, и не потому, что так уж боролись за идеи Ленина, а потому что в противном случае даже в ПТУ не принимали, не говоря уже про институт.

Очки: Дальше было ещё два матча. Первый с «Локомотивом». Там ничего особо интересного не было. Просто народу с каждым разом всё прибавлялось. А потом матч с «Шахтёром». Был у нас парень — Лёха Вельвет. Он бегал по сектору с плакатом: «У нашего «Зенита» болельщиков не счесть, пока такие люди, как Казачёнок есть!» А с другой стороны этого плаката он написал: «Кто хочет поехать в Москву на матч «Зенит» — «Спартак», покупайте билеты на 27-й поезд, отправление в 21:47. Встречаемся у бюста Ленина на Московском вокзале». И вот так он по сектору бегал. Потом, когда после матча шли по аллее, он бегал, всем этот плакат показывал. Таким образом и состоялся первый выезд. Все купили билеты на 27-й поезд на канале Грибоедова (тогда в городе была только одна предварительная касса). Поехало нас 44 человека. Я считал сам, лично. Это было 21 сентября. И уже в поезде, когда сели, начали знакомиться друг с другом.

Длинный: Билеты брали именно на 27-й поезд, как будто других поездов и не было. Стоил билет 10 рублей.

Очки: Когда мы ехали на «Спартак», ещё никто друг друга не знал. Ехала просто группа болельщиков. Даже никакого разговора о том, что мы фанаты. Мы даже слово такое еще не употребляли. Ни шарфов, ничего не было. Один Шляпа был в шляпе, за что и получил свою кликуху.

Блондин: Появлению фан-движения в Ленинграде способствовали не только общественные, но и футбольные причины. В команду стали возвращаться футболисты – Казаченок, например, вернулся из Москвы. Раньше такое практически невозможно было. Плюс свои воспитанники, поставленная игра. «Зенит» захотелось видеть не только дома, но и на выезде. Тем более в конце года, когда мы реально стали претендовать на медали. Так к первому выезду и подошли.

В «Лужниках» купили билеты на трибуну «Б». Оказалось, что это самое «вражье логово». Получилось и смешно, и грустно. В нас летело все подряд, оскорбления сыпались. Потому что когда спартачи приезжали в Ленинград, им здорово доставалось. Когда они уходили с трибун, за ними по полстадиона снималось! Тогда, в Москве, мы впервые почувствовали себя настоящими фанатами и стали задумываться о выездных проблемах, когда ты приезжаешь в другой город, а тебя там могут попросту убить. Испытав, что такое выездной фанатизм, на своей шкуре, мы поняли, что фанаты должны друг с другом договариваться.

Шляпа: Если вспоминать первый выезд, то очень эффектно смотрелось наше посещение ВДНХ и конкретно отдельной выставки ЛОМО. «Зенит» тогда представлялся заводской командой Ленинградского оптико-механического объединения. Все футболисты там числились и получали зарплату. Когда мы приехали в Москву, мы позавтракали, прогулялись через улицу Кирова до Красной площади, потом заехали в Лужники, купили билеты на матч и покатили на ВДНХ, погулять, себя показать. А люди, которые на этой выставке работали, все питерские. Ну и давай удивляться: «Что? Из Питера? На футбол?» Конечно, тогда это для всех было нонсенсом, но восприняли наше появление с большим энтузиазмом. В общем, полный восторг!

Очки: Дальше у нас был домашний матч «Зенит» – ЦСКА. На этом матче договорились ехать на «Торпедо». Пришли на сектор: «Кто поедет на «Торпедо»? Встречаемся снова на вокзале».

Длинный: Мы тогда уже познакомились более-менее. Поехало 7 человек. Восьмой – Шляпа. Это уже был первый выезд на собаках. И первый организованный выезд. Все уже знали друг друга и договорились конкретно, кто, где и во сколько встречается. Уже знали 5 электричек, на которых мы поедем: Ленинград – Малая Вишера, Малая Вишера – Окуловка, Окуловка – Бологое, Бологое – Калинин (нынешняя Тверь) и Калинин – Москва. А половина из тех, кто ездил на «Спартак», вообще куда-то исчезла и больше не ездила. Зато оставшаяся половина стала основой 33-го сектора...